в больнице я еще и заболела. ну как же - чо делать в больнице, кроме как болеть? лето, как вы все знаете, холодное, словно в достопамятном пятьдесят третьем, по ночам чуть ли не пять градусов (слава богу, что выше нуля). вот я и простыла - проснулась утром через неделю почле операции и сказала врачу: поехала домой, тут болеть не буду.

что значит лежать в больнице? хреново это, ясен пень. операция прошла тяжело, пластина из ноги не лезла, её тягали оттуда три врача, а анестезиолог светил им огромным аппаратом на колёсиках. название аппарата я забыла, потому что наркоз отключает не только нижнюю часть человека, но ещё и какую-то часть мозга. я чувствовала себя, словно выпила коньяка, и не стопочку, а полбутылки. это исключительно головная ассоциация, так как столько коньяка мне было бы в жизни не выпить.

хирург на операционном столе поинтересовался, почему я задаю столько вопросов и не работаю ли в фсб. ответила, что всего лишь журналист. он сказал: не удивлён, девушка, вам ваша профессия очень подходит. скажу честно, что вопросы я задавала исключительно потому, что лежать час в операционной и слушать, как тебя режут, скучно.

а потом меня привезли в палату и из ноги потекла КРОВИЩА. пишу это слово капсом, чтобы вы прикинули, сколько кровищи из меня вытекло. от туалета до палаты вели кровавые следы, и санитарка беззлобно ругалась, вытирая. всё одеяло было в крови, медсестра подложила мне пеленку под ногу и укутала ее чистой простыней. не помогло - приходившие к соседке посетители смотрели на меня и ужасались: как она ваще живая-то?

про соседей. мне очень свезло: я лежала с двумя молодыми девушками, умными и красивыми, с которыми мы вели долгие беседы по ночам и даже подружились. это огромное щастье - как-то раз в очереди в перевязочную я увидела, какие бывают люди: перевязки ждала молодая женщина с удивительными и непонятными особенностями речи - каждую сентенцию она ударно завершала словами "блядь" или "на хуй". она говорила громко что-то вроде: "просыпаюсь ночью - блядь! смотрю - уже титры идут, блядь! и думаю: чо делать - на хуй?! еще фильм посмотреть - блядь? или выключать всё - на хуй?"

я не ревнитель чистоты и красоты русской речи. отнюдь. но мне было как-то не по себе. а её соседкам по палате и очереди нормально, они сами что-то подобное отвечали.

ходил по коридорам один вольный стрелок сигарет с мятым фингальным лицом и сломанными рёбрами. обычно он садился на подоконник и начинал вздыхать, нагоняя на собеседников тоску. в последний день я неожиданно поняла, что это не один персонаж, а два - просто очень похожие друг на друга. один из этих мужичков ходил в палатку близ больницы и покупал там одеколон, к сожалению, вовсе не для поддержания приятного запаха тела.

отдельная печаль - больничная еда. кажется, что я уже три дня не могу наесться, потому что перед этим голодала неделю. я лучше не буду вообще ничего есть, чем плохо приготовленное и странное: пресный сопливый рис с тюфяками водянистой капусты, гороховый суп без единой горошины, перловку с накромсанными в нее шматками прошлогоднего лука. больше ничего описать не могу, потому что увиденных трех блюд хватило, чтобы отказаться от еды вообще. два раза давали пшённую кашу - её ничем испортить нельзя, но стремление к разнообразию либо недостаток пшена вынудили поваров вернуться к недоваренной капусте.

когда я стала поздоровее, смогла дойти до палатки и купить себе бич-пюре. зацените, насколько мерзка была пища, что даже бич-пюре съедалось на ура. но на следующий день зарядил дождь, а мочить рану было нельзя. а потом ещё и простуда.

чёрт знает, почему нельзя больных кормить овощами, которые сейчас дёшевы и разнообразны. мне не нужно ни мяса, ни рыбы, ни курицы, дайте же помидор, огурец и кабачок! всю пятницу и субботу я ела - так набрасывалась на продукты, самой было страшно. апогеем было то, что я сожрала (а вовсе не съела), урча и рыча, найденный а. в рюкзаке огурец - прямо в баре, после только что заточенного салата.